кл «Муки выборов»
Чего ждать от мертвых выборов.
Мнение политолога Григория Голосова о том, почему избирательная кампания начинается с репрессий
7 июня 2021
В публицистике есть затертый штамп — «анатомия выборов». Это когда эксперт объясняет широкой публике, как устроена избирательная система, как проводится кампания и подводятся результаты. В условиях демократии эти знания обычно остаются мало востребованными, потому что избирателю, как правило, наплевать на такие тонкости. У людей, приходящих на избирательный участок, есть предпочтения и эмоции, которые они выражают путем голосования. Тонкости — для узкого слоя политизированных интеллектуалов. Массовый избиратель относится к выборам с уважением, как к одной из основ демократического государства, которое он ценит, но особого интереса к его анатомическим деталям не испытывает.
В условиях авторитаризма, казалось бы, выборы и вовсе не заслуживают интереса. Ведь не только сменить власть, но даже и повлиять на нее сколько-нибудь ощутимым образом они не позволяют. Их влияние на состав представительных органов власти незначительно, а на политику — ничтожно.
Это мертвые выборы. И, однако же, незаметными их не назовешь.
Напротив, самые громкие события последних месяцев в России связаны с выборами косвенно (как репрессии против оппозиционных организаций и активистов) или напрямую (как «праймериз» «Единой России»). Они прошли незаметно только для граждан, полностью изолировавших себя от российского государственного быта и обслуживающей его пропаганды. Это, конечно же, очень гигиенично, но не все могут себе позволить.
Григорий Голосов
Политолог, декан факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор книги «Автократия, или одиночество власти»
Естественно, в течение лета шумиха будет только нарастать, ведь Дмитрий Песков уже пообещал нам буквально кипение предвыборных страстей. Действительно, выборы — и именно такие, мертвые выборы, — важны для современных авторитарных режимов. У выборов много полезных для автократии функций. Их можно было бы перечислить, но достаточно указать на главную:
без победы на выборах трудно объяснить, почему именно эти люди занимают свои высокие должности.
Их власть не оправдывается ни правом престолонаследия, ни выдающимися личными качествами, ни кристально четким видением перспектив общественного развития. Естественно, появляются другие претенденты на власть, готовые взять ее просто потому, что хочется. Так что распространенной идее о том, что выборы отменят за ненадобностью, не суждено сбыться. А значит, некоторого интереса заслуживает и анатомия мертвых выборов, то есть, точнее сказать, их патологоанатомия.
В основе патологоанатомии выборов лежит простой принцип: они должны выглядеть как настоящие, но при этом сохранять у власти тех, кому она уже принадлежит, допуская лишь минимальную ротацию второстепенных фигур. Чтобы соответствовать этому принципу, авторитарные выборы включают четыре основных вида манипуляций: (1) правилами подведения итогов; (2) поведением избирателей; (3) выбором при голосовании; (4) подсчетом голосов. Рассмотрим эти виды манипуляций по отдельности.
Манипуляции правилами подведения итогов (то есть избирательной системой в узком смысле слова) в России остались в прошлом. Некоторые читатели, возможно, помнят, что в течение какого-то времени у нас применялась чисто пропорциональная избирательная система, при которой голосовать можно было только за партийные списки. Введена она была не случайно и не из добрых побуждений, а для того, чтобы содействовать организационному становлению партии «Единая Россия» и искоренить независимых депутатов. Однако выборы депутатов Госдумы 2011 года, когда «Единая Россия» чуть было не лишилась парламентского большинства, показали, что смешанная система удобнее. К ней и вернулись.
Надо сказать, что ничего особенно новаторского тут нет. Элементарный подсчет показывает, что смешанные системы более популярны среди автократий, чем среди демократических стран. И мы по опыту знаем почему: даже если «Единой России» не удастся натянуть парламентское большинство по партийным спискам, она доберет в одномандатных округах. Именно за счет округов «единороссам» удалось получить конституционное большинство в Госдуме текущего созыва. Последствия для Конституции нам известны. Но, надо признать, простор для дальнейшего совершенствования патологоанатомических деталей тут в основном исчерпан. Дальше начинаются уже такие избирательные системы, при которых сходство с демократией теряется.
Расследования — это дорого, но это того стоит
Оформив ежемесячное пожертвование «Проекту», вы поможете нам делать еще больше важных и громких расследований. Так вы поддержите всю расследовательскую журналистику в России!
Поддержать «Проект»
Зато манипуляции поведением избирателей все еще дают простор для творчества. Взять, например, те же самые «праймериз» «Единой России». Многие задаются вопросом: зачем вообще нужна эта дорогостоящая игра, если известно и неоднократно проверено опытным путем, что в итоге в партийных списках все равно оказываются только те, кого одобрила президентская администрация? Отвечу вопросом на вопрос: а есть ли лучший способ проверить способность региональных властей привлечь избирателей на мероприятие, которое даже и выборами-то не является, бессмысленность которого очевидна для всех участников действа? Это идеальная площадка для того, чтобы организовать явку зависимого населения и тем самым потренироваться перед парламентской кампанией.
Явка зависимого населения стала в последние годы основным инструментом властей. Подчеркну: речь идет о такой мобилизации избирателей, которую можно провести вне всякой зависимости от обстоятельств кампании, и которая обязательно даст ожидаемый результат. Это ведь миф, что люди, голосующие по принуждению, могут «держать фигу в кармане». Их заставляют пойти на выборы для того, чтобы они проголосовали за «Единую Россию». Именно это они и делают.
Иногда в публицистике поднимается вопрос о том, что раз уж власти так заинтересованы в явке избирателей, то почему бы не ввести обязательное голосование, которое существует во многих странах, в основном демократических? Патологоанатомия выборов дает ответ на этот вопрос: потому что
власти заинтересованы в явке отнюдь не всех избирателей, а только тех, от кого можно ожидать «правильного» голосования.
Если загнать на выборы всех подряд, то это вызовет раздражение населения. Тогда, возможно, как раз и реализуется сценарий с «фигой в кармане». Нет, нужно облегчить явку только для самых надежных, а это — голосующие по принуждению.
Когда обсуждают такие новации последних лет, как многодневное и электронное голосование, то часто обращают внимание на их роль в фальсификации итогов. Однако не менее важно другое. Организовать как административное принуждение к явке, так и контроль за поведением избирателей гораздо легче, если голосование проводится в течение нескольких дней. А об эффективности применения скриншотов при электронном голосовании мы хорошо наслышаны по итогам «праймериз» «Единой России». Возможно, к сентябрьским выборам подоспеют и новые технологии. Простор для творчества, повторю, все еще широк.
Манипуляции выбором при голосовании достигаются, естественно, в основном за счет ограничения круга партий и кандидатов, допущенных к выборам. Условия для этого были созданы еще на заре российского электорального авторитаризма, в 2004-2006 годах, и с тех пор непрерывно совершенствовались. Сначала, как известно, власти закрутили гайки до такой степени, что оставшиеся партии можно было буквально пересчитать по пальцам. Кампания 2011 года с ее стратегией «голосуй за любую другую партию» показала, что это не оптимальный для властей путь.
Подпишитесь на рассылку «Проекта»
Сейчас зарегистрированных партий много. Среди них нет, да и быть не может, по-настоящему оппозиционных, полностью независимых от властей. Однако ведется тщательная работа над созданием иллюзии выбора вроде комической истории с ребрендингом «Коммунистической партии социальной справедливости» в «Российскую партию свободы и справедливости». Разумеется, фаворитами среди «легальной оппозиции» остаются партии «большой тройки». Даже полузабытую «Справедливую Россию» к выборам подлатали: переименовали и усилили новыми ценными кадрами. Расчет властей прост: административный бонус «Единой России» + пропаганда + распыление голосов между «проектами» и спойлерами + отказ оппозиционно настроенных избирателей от участия в выборах = большинство «Единой России» даже по партспискам.
Проблема пришла откуда не ждали: из одномандатных округов. Повторю, в целом смешанная система выгодна для властей. Однако она создала возможность для «умного голосования», то есть для стратегического выбора, направленного не на победу предпочтительного для оппозиционного избирателя кандидата, а на поражение кандидата «Единой России».
«Умное голосование» вредно для властей не только потому, что может достигнуть своей прямой цели, но и потому, что оно поощряет явку оппозиционных избирателей на выборы.
А уж если они придут, то точно не проголосуют за «Единую Россию» по партспискам.
Основным способом решения проблемы в этом году стали репрессии. Они позволяют удалить с выборов потенциально сильных и в то же время действительно оппозиционных кандидатов. Усилия властей, предпринимаемые в этом направлении, бросаются в глаза и привлекают широкое внимание, но основная цель, на мой взгляд, другая. «Умное голосование» — это сложная стратегия, требующая организационной инфраструктуры и систематического разъяснения. Подвергаемые ныне репрессиям политики важны не столько как потенциальные кандидаты — их выдвижение власти могли бы предотвратить многими ранее испытанными способами — сколько как ключевые фигуры этой инфраструктуры. То же самое касается независимых СМИ, а также — и в особенности — немногих остававшихся в политическом поле оппозиционных организаций. За последний предвыборный год они были буквально выведены под корень.
Конечно, полностью устранить угрозу, связанную с «умным голосованием», власти не могут. Это гибкая стратегия, которая опирается на нетрадиционные методы политической мобилизации. Более того, воздействие нынешнего размаха репрессий на общественные настроения и на поведение избирателей может пойти против ожиданий. На мой взгляд, истерия по поводу «иноагентов», «нежелательных организаций» и прочих ужасов контрпродуктивна с точки зрения выживания режима, поскольку размывает его претензии на соответствие принципам демократии и загоняет в ловушку, в которой ныне оказался Александр Лукашенко. Однако власти стараются, а если и расшибают при этом собственный лоб, то в отсутствии усердия их точно не упрекнешь.
Это усердие подогревается не столько опасениями проигрыша, сколько не лишенной оснований мыслью о том, что нужного результата можно будет добиться только за счет фальсификаций.
Не будем строить иллюзий: честных итогов мы не получим в любом случае.
Российские выборы с прямой дисциплинарной ответственностью губернаторов за получение заранее известных «правильных» процентов создают непреодолимо сильные стимулы к искажениям при подсчете голосов. Федеральные власти, в принципе, заинтересованы в том, чтобы размах фальсификаций не зашкаливал и не особенно бросался в глаза. Но не думаю, что это составляет для них предмет серьезной озабоченности. В отличие от 2011 года констатировать массовые нарушения просто некому за отсутствием независимого наблюдения.
Патологоанатомия авторитарных выборов универсальна. В России не происходит ничего особенного по сравнению с другими режимами подобного типа — от Чада до Сингапура. И все же нынешние события, особенно в части предвыборных репрессий, кажутся некоторым перебором. Впрочем, причина перебора понятна. Парламентские выборы довольно важны, но вряд ли стоили бы таких усилий, если бы в 2024 году не предстояло гораздо более важное мероприятие. Президентские выборы завершат операцию по «обнулению», продлив срок пребывания Владимира Путина у власти как минимум на шесть (а скорее всего, на 12) лет. К этому нужно подготовиться так, чтобы полностью исключить неожиданности.